«К ЗВАНИЮ ПОЛКОВНИКА ОН ОТНОСИЛСЯ С ГОРДОСТЬЮ»

— Владимир Александрович, какие чувства вы испытываете накануне 90-летия Папы?
— Ничего не изменилось, своим отцом я всегда гордился и горжусь. Александр Яковлевич был не просто великий тренер, он был очень интересный и достойный подражания человек. Я воспитывался на его примере. Только добавилась радость, что этот юбилей станет не только праздником семьи Гомельских. Папы нет с нами уже 12 с половиной лет, но люди его помнят. Вместе с его родным ЦСКА мы будем широко праздновать эту дату.

— Ваш отец 22 года (1966-1988) был тренером баскетбольного ЦСКА. Погоны военного не тяготили его?
— Папа хоть и не воевал, но будучи мальчишкой три раза сбегал на фронт, его ловили и возвращали. К военной форме, к званию полковника он относился с гордостью. Решение увольняться из Советской Армии в 1986 году было для него очень непростое. Когда в 1998 году, по возвращению из своих длительных загранкомандировок, он понял, что баскетбольный ЦСКА на ладан дышит, он со свойственной ему энергией и изобретательностью взялся за спасение клуба. И нашел пути, чтобы выстроить клуб так, каким он существует сейчас. Это его заслуга. К «большому» ЦСКА, кто бы ни был там начальником, он всегда относился как к своему родному клубу. Иногда с начальством большого ЦСКА жил душа в душу, иногда конфликтовал, но для него принадлежность к армейскому клубу была предметом гордости.

Отец был амбициозным, самолюбивым человеком. Для него очередное воинское звание, очередная награда, даже медаль «За безупречную службу» — были очень приятными событиями. Такие вещи дома всегда отмечались широко — папа был гостеприимным.

— Часто вы видели отца в военной форме?
— Очень часто. В ЦСКА, в Спорткомитете, в Министерстве обороны СССР. Папа и любил, и умел носить военную форму. Конечно, на тренировки он приезжал в гражданском, но для встречи с начальством, для участия в совещаниях или заседаниях парткома ЦСКА, он надевал китель. Очень гордился полковничьей папахой. Однажды с ним едва не произошел трагическим случай. Звание полковника он получил, находясь в командировке. Приказ о присвоении был новогодним, и поздравительная телеграмма догнала отца в Тбилиси, где мы играли с местным «Динамо». Кто-то из болельщиков с трибуны запустил в сторону папу чугунную конфорку от газовой плиты. Она просвистела над головой отца, ударилась о бортик за скамейкой и отскочила ему под ноги. Папа покрутил железку на пальце, оценил, что в случае точного попадания в лоб, можно было отдать концы, и произнес легендарную фразу: «А ведь я еще полковничьей папахи не примерил!».

«МАРШАЛУ БАСКЕТБОЛА ОТ МАРШАЛА ЖУКОВА»

— Отец часто вспоминал о встречах маршалом Жуковым?
— О них мне не нужно было напоминать. У меня остались детские воспоминания. Когда маршал Георгий Константинович Жуков уже при Хрущеве был смещен с поста министра обороны, то предпочитал отдыхать в военно-морском санатории «Дубулты» в Юрмале. Рядом была наша дача. Как-то главврач санатория сказал: «Совсем забыли про маршала Победы, Жуков на отдыхе бродит в одиночестве». Тогда отец пригласил Георгия Константиновича сходить в лес за грибами. Потом великий военачальник приходил к нам на дачу. Где-то в семейных архивах была фотография: я сижу на коленях у маршала Жукова. Мне очень жаль, что та библиотека, которая собиралась в нашей семье при отце, будто растворилась. В той библиотеке была и книга воспоминаний Георгия Константиновича с его автографом: «Маршалу баскетбола от маршала Жукова».

«НЕ СКАЖУ, ЧТО ПАПА ВЕЛ ВОЙНУ С КГБ»

— Как складывались отношения у отца с министрами обороны СССР?
— Во время официальных встреч с министрами обороны СССР, скажем с маршалом Родионом Яковлевичем Малиновским, отцу вручали подарки. Малиновский отмечал папу еще как тренера рижского СКА и подарил двустволку «Зауэр» (нем. «Sauer») с серебряной табличкой «Майору А. Гомельскому от Министра обороны Р. Малиновского». Папа не был охотником, но ружье висело в доме на почетном месте.

Маршал Андрей Антонович Гречко баскетбол очень любил. Он приходил на наши игры, поздравлял баскетболистов ЦСКА с победами прямо в нашей раздевалке. Папа бывал часто на торжественных приемах у Андрея Антоновича. Но тут важно сказать, что  личные отношения с Гречко мешали отношениям папы с тогдашним начальником армейского клуба. Потому через голову своего непосредственного начальника отец мог прийти к Министру обороны и что-то попросить, а потом начальнику ЦСКА приказывали «обеспечить» просьбу отца. Кому из начальников это понравится? Но отец пользовался возможностью общения с руководителями военного ведомства страны. Как и великий хоккейный тренер Анатолий Владимирович Тарасов.

— Встречи с маршалом Жуковым, который был тогда в опале, могли навредить карьере вашего отца?
— Мой папа по линии Комитета государственной безопасности с 1956 по 1988 гг. семь раз был невыездным за рубеж. Не скажу, что папа вел войну с КГБ. Вы же понимаете, что это невозможно, но Папа был бесстрашным человеком. Понятно, что не боится только дурак, который не понимает меры опасности. Отец очень многих вещей в жизни не боялся или преодолевал свой внутренний страх, но ни в коем случае его не показывал. В момент принятия решение отец был очень собранным и мужественным человеком. Отношение отца к Георгию Константиновичу было глубоко личным и очень уважительным. Такой суровый и властный человек, как Жуков, как мне кажется, это почувствовал, и испытывал к отцу симпатию.  Отец очень много времени проводил в командировках, но мама нас с братом воспитывала на отцовском примере. Мне всегда хотелось быть на него похожим, хотя в определенном возрасте я понял, что, увы, не очень похож на папу. Я не про внешность, а про характер.

«ТАРАСОВ И ПАПА СЧИТАЛИ, ЧТО ЛЮБОВЬ ИГРОКОВ — ЭТО ЛИШНЕЕ»

— Отец был гораздо жестче?
— Это поколение, которое стало взрослым и вошло в профессию еще при жизни Иосифа Виссарионовича Сталина, не знало другой формы управления коллективом. Анатолий Тарасов, Александр Гомельский, волейболист Юрий Чесноков, фигурист Станислав Жук — они были тренерами-диктаторами. Они все очень жесткие люди, до жестокости. Анатолий Владимирович сформулировал правило: «Любовь игроков — это лишнее. Важно, чтобы они меня боялись». И мой отец с ним тогда соглашался. У тренеров той эпохи в левой руке был очень маленький, советский пряник, а в правой — здоровенный кнут. Тренеры этим пользовались. Однако папа очень хорошо разбирался в психологии и никогда не стеснялся учиться новому, не только в баскетболе, но и в жизни. В период с 1982 по 1988 гг. отец переродился, и из тренера-диктатора превратился в тренера-демократа. Иначе бы он Олимпиаду-88 не выиграл бы.  

— Выходит, будущим победителям Игр-1988 многое прощалось?
— Игрокам, которые стали олимпийскими чемпионами, он доверял, но не настолько, чтобы запустить воспитательную работу. В 1970-х гг. я играл в команде у папы, и не помню, чтобы он советовался с игроками, как играть следующую игру с каким-то соперником. А с ребятами из поколения олимпийских чемпионов 1988 года он мог посоветоваться. Например, на Играх в Сеуле-1988 полуфинал против сборной США (победа сборной СССР 82:76. — прим.). Папа спросил у атакующего защитника Римаса Куртинайтиса: «Курт, откуда тебе лучше бросать? Покажи». Курт показал две точки на площадке. Тогда папа сказал Тийту Сокку, Игорсу Миглиниексу, Вальдемарасу Хомичюсу: «Когда Курт выбегает на эти точки, отдайте ему мяч. Если он промажет — это я, Гомельский, промахнусь, а если он попадет, мы выиграем». И Куртинайтис всё попал. Папа никогда в жизни с себя ответственности не снимал. Это сильная черта.

«БРОСИТЬ ВСЕ — ЭТО НЕ ПО-ГОМЕЛЬСКИ»

— Анатолия Тарасова отстранили от руководства хоккейной сборной СССР, когда тренеру было 54 года. Ваш отец, несмотря на то, что у него были сложности в отношениях со спортивным руководством страны, с КГБ, долгое время оставался на ведущих ролях в нашем баскетболе. Потому что в нашем Отечестве не было равного ему тренера?
— Я считаю, что конкуренция, которая возникла между отцом и Владимиром Петровичем Кондрашиным на пороге 1970-х гг., и продолжавшаяся до 1982 года, очень многое дала не только этим двум тренерам, но и сильно продвинула вперед отечественный баскетбол. Надо знать упёртость отца.  Он ехал за золотыми медалями на Олимпиаду в Токио-1964. Проиграл. На Играх в Мехико-1968 тоже уступил. Проиграл на домашней Олимпиаде-80, когда был уверен, что завоюет «золото». Он упорно шел к цели. «Бросить все» — это не в его характере. Это не по-гомельски. Мы не бросаем незаконченное дело. Однако после того, как отец стал олимпийским чемпионом в 1988 году, у него пропал стимул к дальнейшей работе.

«ЭТО БЫЛА ПОДСКАЗКА ТАРАСОВА» 

— Ваш отец часто общался с Тарасовым?
— Конечно. Мы же были соседями по дому. Жили через два подъезда друг от друга. Хоккейный и баскетбольный сезоны по времени совпадают. Оба — главные тренеры армейских команд. Если выходные совпадали, они могли вместе пойти в баню. Предпочитали баню «по-тарасовски», в старом Ледовом дворце ЦСКА. Если был свободный вечер, они могли сесть у нас дома на кухне и раздавить бутылку водки на двоих за разговором. Спокойно. Я сидел, развесив уши, разливал водку и слушал.

Они не скрывали ничего друг от друга. Вспомним отцовскую победу на чемпионате мира 1967 года в Монтевидео (Уругвай) — первую в истории СССР. Папа первым в баскетболе применил метод «звеньевых замен». Это было заимствовано у Тарасова. Пара защитников отыграла семь минут, выходит другая пара — и меняется тактика в нападении, потому что вышли совсем другие игроки. Выходит первая пара Зураб Саканделидзе и Сергей Белов — это быстрый баскетбол. Выходит вторая пара Юрий Селихов и Александр Травин — это позиционный. К Юрию Селихову и Александру Травину ставится Владимир Андреев, который помедленнее, чем Анатолий Поливода — меняется тактика. Это была подсказка Анатолия Владимировича Тарасова. «Почему ты не ставишь тренера соперника в неудобное положение? Нужно меняться звеньями. Разве есть у соперника возможность ратировать состав таким образом, чтобы противодействовать новой тактике?». Отец благодарил Тарасова за эти уроки. С этой тактической новинкой отец перед Играми в Мехико-1968 четыре раза подряд победил сборную США в товарищеских матчах, и был уверен в победе на Олимпиаде. Но в полуфинале проиграл югославам… «Юги» оказались готовы к тактическим ходам нашей команды. До финала против американцев папа в Мехико не дошел. Хотя, на мой взгляд, та сборная США, со Спенсером Хейвудом, Джо Джо Уайтом, Чарли Скоттом, не была на голову сильнее нас. А вспомните, что отец придумал против прессинга американского тренера Джона Томпсона на Играх в Сеуле-1988, тот 37 минут не мог понять, что делать. За это время поезд ушел.

«ПАПА ОТНОСИЛСЯ К БОБРОВУ С ОГРОМНЫМ УВАЖЕНИЕМ»

— Вашим соседом по генеральскому дому на «Соколе» был не только Анатолий Тарасов, но Всеволод Бобров.
— Хотите, я перечислю всех наших соседей — выдающихся отечественных спортсменов и тренеров?

— Давайте.
— Этот дом расположен в Москве по адресу Ленинградский проспект, 75. Его строили пленные немцы, и сдавался он крыльями: первая часть — фасадом на Ленинградку, вторая — фасадом на Храм Всех Святых, третья — фасадом на улицу Алабяна. Мы в этот дом въехали в 1966 году. Там жили Всеволод Бобров, Анатолий Тарасов, начальник ЦСКА (1956-1961) Аркадий Новгородов, футболисты Алексей Калинин, Алексей Гринин, Валентин Николаев… Полкоманды лейтенантов жила в нашем доме и даже Валентин Бубукин из «Локомотива». И у всех были дети. Мы играли в футбол трое на трое на баскетбольной площадке: в команду к отцу и сыну Грининым брали меня, а в команду к Николаевым — Серегу Орлова. Помните детские соревнования на приз клуба «Кожаный мяч»?

— Конечно.
— Так вот детская команда с нашего двора была классная, мы побеждали на районных соревнованиях, а дальше было тяжело, потому что все хотели играть в нападении, и никто не отрабатывал в защите. Ну а меня, как баскетболиста, ставили в ворота.

— У Тарасова с Бобровым были непростые отношения. Ваш отец был дружен с обоими?
— Всеволод Михайлович отличался гостеприимством. Он был очень приветливым человеком. Они с Тарасовым были конкурентами на одно место — главного в советском хоккее. Ничего удивительного, когда два упрямых мужика с сильными характерами не любят друг друга, не хотят друг другу уступать. От этого была неприязнь. А какими конкурентами были Бобров и мой папа? Я не застал тот футбол и хоккей, в который играл Бобров, но папа говорил, что лучше футболиста и хоккеиста в 1950-х в стране не было. И относился к нему с огромным уважением.

— У Тарасова была ревность, что ваш отец общается с Бобровым?
— Не думаю. Папа мог многим дать фору в плане дипломатии. Например, когда отец получил звание полковника, и мы вернулись из Тбилиси, мама — хорошая хозяйка — накрывала стол три дня подряд. И гости приходили три дня подряд разные. Тарасов и Бобров вместе у нас в гостях за столом не бывали, а порознь — достаточно часто. Раз в год точно.

«ГОМЕЛЬСКИЙ И КОНДРАШИН НЕ ХОТЕЛИ РАБОТАТЬ ВМЕСТЕ»

— Вы обладаете колоссальным объемом информации, анализировали миллионы баскетбольных игр. В чем, на ваш взгляд, уникальность вашего отца как тренера?
— Знаете, трудолюбивых тренеров много. Без этой черты характера хорошим тренером не стать. Папа не уставал учиться. Я вспомню историю, финал которой застал. По возвращению с Игр в Мельбурне-1956, папа начал наигрывать в рижском СКА «быстрый прорыв в одну передачу». Даже несколько статей по этому поводу написал. Рижский СКА с центровым Янисом Круминьшем играл быстрее, чем ЦСКА с центровым Виктором Зубковым, поэтому 1957-1960 гг. рижане побеждали и в чемпионатах СССР, и в Кубке европейских чемпионов. Так вот, лет через 10 после тех успехов рижского СКА, мне в руки попалось методическое пособие тренера «Бостон Селтикс» Арнольда Ауэрбаха. Оказалось, что они с моим отцом этот «быстрый прорыв» по разные стороны Атлантического океана развивали и тренировали одними и теми же способами. Ауэрбах начал раньше, но у отца просто не было возможности «слизать» методику у американца. Отец думал на шаг вперед, понимаете? Сколько новшеств при игре в защите  Владимир Кондрашин придумал сам! Сколько новинок при построении игры в нападении привнес мой отец! В 1970-е многие говорили: «Если бы этих специалистов соединить в один тандем для работы со сборной, какая бы классная команды была!». Но увы, соединить их было практически невозможно. Да и не хотели Гомельский и Кондрашин работать вместе.

«НОВАТОРСТВО — ЭТО БЫЛ ОБРАЗ ЖИЗНИ ПАПЫ!»

— Ваш отец часто придумывал новые тренировочные упражнения?
— Папино новаторство и поиск давали результат. Это и было главным в его тренерском искусстве. Он мог вернуться с победного чемпионата мира 1967 года в Монтевидео, и начать рассказывать маме, между прочим, чемпионке Европы по баскетболу, и мне 14-летнему юному баскетболисту, какие новшества он подсмотрел на том турнире. Нам с мамой было крайне интересно. Папа умел заражать своими идеями. Ни разу в жизни он не пришел на тренировку хотя бы без одного нового упражнения. Иначе не интересно тренироваться. Если команда изо дня в день делает одно и то же, это скучно. А новые упражнения, тем более в соревновательной остановке, поднимают настроение игроков. Поэтому папа часто говорил: «У нас на тренировках игрокам тяжелее, чем в игре». Мы, баскетболисты ЦСКА,  принимали его новинки, и получали от этого удовольствие. Даже игроки третьего состава. Нагрузка и физическая, и психологическая, выпадала на тренировках более тяжелая, чем во время матчей даже с очень сложными соперниками. Новаторство — это был образ жизни отца!

«У ОТЦА  БЫЛИ НЕСТАНДАРТНЫЕ СУЖДЕНИЯ О ЛИТЕРАТУРЕ»

— Иная профессиональная стезя вашего отца не интересовала?
— Я об этом не задумывался. Папа обладал педагогическим даром. Наверное, он мог бы быть преподавателем. Собственно, его лекции в ГЦОЛИФКе пользовались большим успехом. Профессор на полставки. Когда была возможность, под него составляли расписание занятий в институте. Он читал что-то студентам, специализирующимся на баскетболе.

Какие еще увлечения? Папа был любителем книг. У нас в доме были собраны военные мемуары не только наших маршалов — Жукова, Ивана Конева, Константина Рокоссовского. В библиотеке отца была даже книжка немецкого генерала Гейнца Гудериана. Все это я прочел благодаря папе. У отца  были нестандартные суждения о литературе. Например, роман «Блокада» Александра Чаковского ему не понравился, а после прочтения книги «Брестская крепость» Сергея Смирнова у него слеза катилась по щеке. Он сказал: «Вот так надо писать о войне». Иногда отец прислушивался и к моему мнению по поводу книг, но редко.

«ПАПА ПРИСЛУШИВАЛСЯ К МНЕНИЮ ЕВГЕНИЯ ПРИМАКОВА»

— К мнению других людей он часто прислушивался?
— У папы был дар — умение дружить. Он всегда внимательно прислушивался к мнению Евгения Максимовича Примакова, с которым они почти 50 лет были дружны. Гениальный журналист Виталий Никитич Игнатенко. Его мнение играло роль для папы. Из друзей его детства я бы отметил Павла Филипповича Михалева, дай Бог ему здоровья. Они с папой одногодки. Были еще люди, с кем отцу было действительно крайне интересно общаться, потому что они находились в одном жизненном коридоре. На Олимпиаде в Мехико-1968 отец познакомился с драматургом Яковом Ароновичем Костюковским, композитором Александрой Николаевной Пахмутовой, актером и певцом Львом Павловичем Барашковым — они входили в группу поддержки советской сборной. Потом эти замечательные люди бывали у нас дома, и тогда разговор шел не о баскетболе, как вы понимаете.

— Слышал, что ваш отец и Юрий Гагарин были знакомы?
— Юрий Алексеевич, конечно, лучше играл в хоккей, но интересовался и баскетболом. Я его живьем видел только один раз, в мае 1965 года на чемпионате Европы по баскетболу в Москве. Он смотрел полуфинал и финал в правительственной ложе. Это, конечно, был фурор. Популярность Гагарина в мире была ни с чем несравнима. Папа был с ним знаком. Как-то вместе с отрядом космонавтов сборная СССР по баскетболу приехала в Дубну, где выступала перед физиками в Звездном городке. Папа и Гагарин очень тепло общались. А вот с Владимиром Высоцким папа, к сожалению, лично знаком не был. Хотя заказ Владимиру Семеновичу написать песню о баскетболе, как он написал о хоккее, поступал, но не от папы.

 «ИГОРЬ ЛАРИОНОВ ОБЪЯСНЯЛ ПАПЕ, ЧТО ОН НЕ ПЬЮЩИЙ»

— Потрясающе!
— Еще одна, совсем свежая история. Моя жена Лариса работает на «Первом канале» в программе «Доброе утро», отвечает за приглашение в эфир VIP-гостей из мира спорта. Недавно «Первый канал» организовал студию на катке на Красной площади. Пришли в студию Владик Третьяк и Игорь Ларионов. С Третьяком жена знакома, а Ларионова первый раз увидела не по телевизору. Представилась. Игорь мгновенно вспомнил историю: «1987 год, встречаю Александра Яковлевича на Ленинградском рынке после победы в важном турнире, и он мне: «Игорь, привет! А ты чего не пьяный?». Тогда Ларионову пришлось объяснять, что он не пьющий. Ларионов сегодня считает, что таких тренеров, как Гомельский и Тарасов больше нет.

— Вы согласны с Ларионовым?
— К сожалению, больше таких тренеров земля не рождает. Хотя, по тому, как я представляю психологию волейбольного тренера Владимира Алекно, он похож на представителей плеяды выдающихся советских тренеров. Похож характером, волей к победе и умением в конкретной ситуации заставить своих игроков выдать максимум. Не 100 процентов, а вообще все, на что они способны.

— И тут уже не важно, тренер — демократ или диктатор.
— Методы того, как тренер добивается успеха, могут быть разными. Важен результат. Потому что это единственный объективный критерий оценки работы тренера. Если тренер добился результата — изучайте его методику.

— Тренер женской сборной России по гандболу Евгений Трефилов разве не достоин сравнений с великими отечественными тренерами?
— Достоин вдвойне. У меня есть дядя, Евгений Яковлевич Гомельский. Он на 11 лет моложе папы. Они единственные в мире родные братья — тренеры — олимпийские чемпионы. Евгений Яковлевич в своей карьере работал и с мужскими, и с женскими командами, и по этому поводу называет себя очень смешно — «тренер-бисексуал». Работать с женской командой архисложно именно с точки зрения психологии. Папа ему очень сочувствовал, когда его брат перешел работать с мужчин на женщин.

«МНЕ НЕ ХВАТАЕТ ОБЩЕНИЯ С ОТЦОМ»

— Вашего отца нет уже 12 с половиной лет. Между вами осталась недосказанность?
— Мы с женой часто бываем на могиле отца и в наших разговорах возвращаемся к одной теме: что папа сделал или нет в той или иной ситуации? Мне не хватает общения с отцом, это правда. Когда передо мной встает какая-то проблема, как себя вести, что делать дальше, мне не с кем посоветоваться, а раньше я мог обратиться к папе. Вот это для меня недосказанность.

Что касается биографии отца, я ее изложил в книге «Папа: Великий тренер». Я считал своим сыновьим долгом написать такую книжку. Хотел успеть к 80-летию отца, но издательство поставило условие: «Сначала ты нам напишешь книгу об НБА, а потом мы опубликуем книгу о папе». С написанием книги к юбилею отца я опоздал месяца на три.

— Есть ли белые пятна для вас в биографии вашего отца?
— Папина жизнь на виду. С 1948 года ничего не скроешь. То, что было до, и во время Великой Отечественной войны, я хорошо знаю, потому что мне бабушки рассказывали. А если папа что-то и хотел скрыть, то он этого добился. Если мы сейчас не знаем о «тайных» эпизодах его жизни не знаем, значит, никто уже никогда не узнает. Хотя, папа не перестает удивлять и поныне. Рассказать смешной случай?

«У МЕНЯ С ВАШИМ ПАПОЙ БЫЛ БЕЗУМНО КРАСИВЫЙ РОМАН»

— Еще бы!
— Лет восемь назад мы с женой на новогодние праздники улетали отдыхать в Доминикану, на море. Приехали пораньше в Шереметьево, прошли и паспортный контроль, таможню. Было ранее утро, я пошел в киоск за газетами. Передо мной стояла шикарная дама, в в стильных одеждах, покупала какой-то глянцевый журнал. Вслед за ней я взял «Советский спорт». Разворачиваюсь, и вдруг дама обращается ко мне: «Вы Владимир Гомельский?». Ну, думаю, «Вот, где меня догнала мирская слава!». Гордо говорю: да! В ответ слышу: «У меня с вашим папой был безумно красивый роман». Я не знал, что ей сказать. Рассказал жене, мы посмеялась, но не были удивлены. Папа всегда пользовался успехом.

— Папе мог понравиться пользующийся большим успехом фильм «Движение вверх»?
— Думаю, да, потому что в начале фильма во время заседания коллегии Госкомспорта герой, роль которого исполняет Марат Башаров, сказал фразу: «Гомельский — Бог!». Папе бы точно понравилось.

Текст: Руслан Карманов / Пресс-центр ЦСКА
Фото: ПБК ЦСКА

ИЗ КНИГИ ВЛАДИМИРА ГОМЕЛЬСКОГО «ПАПА. ВЕЛИКИЙ ТРЕНЕР»:

Никогда не забуду, как ежедневно начиная с шести утра в ЦСКА на Ленинградском проспекте, 39, в бассейне, на теннисном корте и в волейбольном дворце офицеры Генерального штаба занимались физической подготовкой. Занимались, потому что министр, Андрей Антонович Гречко, занимался. И им было неудобно не приходить. Он сам любил теннис. Гречко приезжал в ЦСКА три раза в неделю — в понедельник, среду и пятницу, для того чтобы на корте полтора-два часа приводить себя в хорошее физическое состояние. У него были даже спарринг-партнеры. В спортивной роте ЦСКА были теннисисты, которые хорошо набрасывали мяч и могли поиграть с министром обороны, не унижая его достоинства. Достаточно часто тренеры различных команд ЦСКА тоже были вынуждены научиться играть в теннис, чтобы иметь возможность поговорить с министром и решить какие-то проблемы. Это было гораздо проще и эффективнее, чем записываться к нему на прием в министерство, ведь Гречко был, к тому же, членом Политбюро и к нему попасть было очень сложно. В теннис играл и Анатолий Владимирович Тарасов, который решал проблемы хоккейной команды, и Юрий Борисович Чесноков, решавший проблемы волейбольной дружины. Научился играть в теннис и Александр Яковлевич Гомельский, и наши проблемы тоже решались.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Александр Яковлевич ГОМЕЛЬСКИЙ

18.01.1928 (Кронштадт) – 16.08.2005 (Москва)

В 1945-1948 окончил Высшую школу тренеров при Институте Лесгафта в Ленинграде, в 1949-1952 – Военный институт физкультуры по специальности «тренер-преподаватель по спортивным играм».

В 1949-1952 – тренер команды мастеров в ЛГС «Спартак» (Ленинград).

В 1953-1966 – старший тренер – начальник команды СКА (Рига, Латвия). Под его руководством команда пять раз становилась чемпионом СССР, трижды – обладателем Кубка европейских чемпионов (1957, 1958, 1959).

В 1966-1988 – старший тренер ЦСКА. Под его руководством армейцы 17 раз выигрывали чемпионат Советского Союза (1966, 1969-1974, 1976-1984, 1988) и дважды – Кубок европейских чемпионов (1969, 1971).

В 1962-1988 (с перерывом в 1970-1976) – славный тренер сборной СССР. Под его началом национальная команда стала восьмикратным чемпионом Европы, двукратным чемпионом мира (1967, 1982), олимпийским чемпионом (Сеул-1988).

В 1991-1992 – Председатель Федерации баскетбола России.

В 1997-2005 – Президент ПБК ЦСКА.

Полковник. Профессор, кандидат педагогических наук.

Заслуженный тренер СССР (1956), заслуженный тренер Литвы (1982), заслуженный работник физической культуры России (1993), четырежды (1967, 1977, 1982, 1988) был признан лучшим тренером страны. 16 января 1998 года за выдающиеся спортивные достижения был удостоен олимпийского Ордена Славы, который ему вручил президент МОК Хуан Антонио Самаранч.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Владимир Александрович ГОМЕЛЬСКИЙ

Родился 20.10.1953 в Ленинграде.

Советский баскетболист, тренер, спортивный комментатор.

Мастер спорта международного класса.

В 1972-1976 выступал за ЦСКА. Четырехкратный чемпион страны, обладатель Кубка СССР. Заслуженный тренер РСФСР.    

В 1979-1980 – тренер команд ЦСКА.

В 1981-1986 – тренер СКА ЮВГ (Южная группа войск).

В 1986 году – тренер сборной РСФСР.

В 1986-1987 – тренер команды «Искра» (Химки).

В роли комментатора дебютировал в 1989 году. Работал на телеканалах ОРТ, РТР, 31-й канал, 7ТВ, НТВ-Плюс и Первый канал. Трехкратный лауреат награды «Золотой микрофон» (1994, 2005, 2010). Написал две книги о баскетболе – «НБА» (2007) и «Папа. Великий тренер» (2008).